Андрей Мартынов, 24 октября отмечающий свое 70-летие, проснулся знаменитым после первой же свой роли - старшины Васкова в фильме «А зори здесь тихие...». Накануне юбилея «ВМ» поговорила с актером о поэзии, внуках и мужественности.
Есть такие фильмы и роли, что западают в душу сразу и на всю жизнь. Обычно они - про светлую боль. Снятая в 1972 году картина Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие...» - как раз такая. И роль старшины Васкова в ней - не отпускающая, щемящая, родная.
- Андрей Леонидович, это ведь была ваша первая роль в кино. Не испугались ввязываться?
- Когда я прочитал сценарий, который второй режиссер картины принесла мне в театр, то сразу же понял, что эту роль должен играть именно я… Знаете, когда певец смотрит партитуру, то видит, сможет он взять эти ноты или нет. Вот я и понял, что смогу «спеть» Васкова. Что мне безумно интересно сыграть человека, переживающего одну за другой смерть пятерых героинь. Причем, переживающего каждый раз - иначе.
- Трудно вам далось при полном отсутствии опыта?
- Еще как трудно! Мы должны были снять все в один летний сезон. Мы начали работу в мае, когда в Карелии сходит снег, и закончили осенью. Жуткий темп! А до этого трудно было убедить Ростоцкого в том, что я на эту роль подхожу по возрасту. Мне же на тот момент было лет 25, а старшине Васкову по сюжет – лет на двадцать больше. Так что поначалу режиссер очень сомневался на мой счет…
- Однако картина, как говорится, выстрелила и стала классикой.
Сами-то вы ее сейчас пересматриваете?- Нет! Я ее смотрел столько тысяч раз в разных странах и в разных дубляжах, что больше не могу!
- А новые «А зори здесь тихие…», снятые Ренатом Давлетьяровым, смотрели?
- Тоже нет. Ни желания, ни стремления сделать это у меня нет, потому что это уже третья экранизация романа Бориса Васильева. Мало кто помнит, но был ведь еще и совершенно чудовищный китайский вариант этого сюжета.
- Не любите ремейки?
- Не в этом дело. Я даже допускаю, что у Давлетьярова получилось вполне неплохое кино: в конце концов, есть же множество прекрасных киноверсий «Джейн Эйр» или там «Трех мушкетеров» и «Анны Карениной». Ремейки снимаются во всем мире, но – что же мне, бежать и каждый из них смотреть?!
Автор: Строков Михаил/ТАСС
12 октября 1979 года. В роли Чичикова в постановке Анатолия Эфроса «Дорога»

- Не ревнуете к тому, что кто-то еще сыграл вашу роль старшины Выскова?
- Да, что вы! Это же глупо. Васкова ведь, после успеха фильма Станислава Ростоцкого, в 70-е годы множество раз по всем соцстранам в театрах играли еще. Неужели мне к каждому актеру ревновать?
- За свою кинокарьеру вы переиграли людей все больше простых – военных, деревенских…
- Да, после Васкова это и пошло – он же человек простоватый, говорящий с этаким народным акцентом. Таким мужичком от сохи меня режиссеры в основном и воспринимали потом.
- Не кажется вам, что как раз мужички на наших экранах и перевелись сегодня?
- Другая эпоха нынче… Я родился после войны и хорошо помню те времена, помню голоса актеров той поры, звучащих по радио. А сейчас, у кого что не спросишь, у всех в голове пустота. Никто ничего не знает, а только в интернете ответы ищет. И так – во всех областях. Откуда мужикам взяться… Хотя, если говорить про кино, то есть еще у нас хорошие актеры – Машков, Меньшиков, Миронов…
- Их фильмография растет. Ваша – уже около десяти лет как застыла на одном месте. Почему вы кино бросили, Андрей Леонидович?
- Я не бросал его, а в дубляж ушел. Я «сделал» Марлона Брандо, озвучил «Список Шиндлера» так, что получил благодарность от режиссер этой картины – самого Стивена Спилберга!
- Это здорово! Но на экране-то вас нет.
- Я уже плохо вижу, плохо хожу, плохо запоминаю текст. Так что… нужно было уходить.
Автор: Из архива
2014 год. Теперь актер живет между Россией и Германией

- Театр на Малой Бронной вы оставили по той же причине?
- Вот там была совсем другая история. Я ведь в нем играл еще Чичикова у великого Эфроса! А потом… потом понял, что театр просто гибнет.
- Вы имеете в виду репертуар?
- Нет! Все, что происходило в театре на сцене, по-прежнему приводило меня в восторг. Там плели великие кружева, гениально разбирались в психологии… Но, как только ты попадал за кулисы, то оказывался в каком-то Дантовом аду! Мне никто и никогда ничего не говорил, но обстановка, атмосфера была ужасной и мерзкой. И я решил не тратить на это остаток своей жизни… Вы никогда не видели глаза артистов? Они же радуются только твоему провалу! Так что… прошла моя любовь к театру, как к работе, хотя на постановки разные я хожу с огромным удовольствием.
- Давайте тогда о непроходящей любви поговорим – о ваших внуках, живущих в Германии. Часто вы их видите?
- Не очень, к сожалению. Они школьники, у них небольшие каникулы, поездки всякие. Летом, например, мне удалось пообщаться с ними всего неделю, а потом они в Англию укатили.
- Нравится им к дедушке приезжать?
- Да это ж я к ним езжу! Их пять человек. Это вообще самое лучшее, что я сделал в своей жизни: пять Мартыновых в самом центре Европы, в Берлине. Но – пойди, купи каждому билеты! А вот сын мой, театральный художник, приезжает иногда в Москву.
- Внуки «старшины Васкова» больше русские, чем немцы?
- Настоящие немцы они уже, хоть и смешанных кровей: моей – русской, крестьянской, и бабушкиной – немецкой, аристократической. Воспитание у них то уже. Но, как все русские люди, они просто обожают читать!
- Не одиноко вам здесь?
- Да, нет. Я привык. Мы по телефону часто разговариваем.
- А день рождения с ними отмечать будете?
- В Москве я его отмечать буду – с друзьями. У сына в этот день все равно театральная премьера и его дома не будет.
ДОСЬЕ
Родился в 1945 году в Иванове. Театром занимался с детства, однако в театральное училище поступил с третьей попытки. Служил в Московском театре юного зрителя и Московском драматическом театре на Малой Бронной. Снялся в 39 фильмах. Лауреат государственных премий, народный артист РФ.