Ну, все, оно уходит — лето. Собралось со вздохом, неохотно. Теперь сидит на чемоданах на дорожке у калитки, оттягивая момент прощания. И ушло бы уже, но отчего-то медлит, перебирая в памяти, все ли собрано в дорогу. Да не гонит никто, сиди… Послушно сидит. Думает. Это вообще трудно — встать и уйти.
Так и не решившись выйти за калитку, лето шуршит листьями в саду, бросает их в мой крошечный прудик — пускает кораблики.
Задумчивый лягух, снявший прудик на лето и почему-то прозванный нами Фролом, встречает корабли равнодушно, без малейшего ква. А чего квакать по осени.
Это весной Фрол заливался лягушиным соловьем, да и то без толку — личная жизнь его не наладилась, так и проторчал в пруду один. И сейчас его одинокая голова торчит из потемневшей воды, подсматривая за последними сборами лета и впадением дачи в полудрему.
Лето уже не бегает босиком по траве, нацепило сапоги и чавкает лужицами. Пытаясь напомнить о себе, оно то бросает неожиданно горячий золотой луч на куст продрогшей жимолости, то вдруг выхватывает из травы затерявшийся еще в июне воланчик. А потом принимается плакать не серым, осенним, а летне-ярким дождем, бросает на небо радугу, развешивает на ней на просушку летние, кудрявые облака, чиркает по небу спичкой, зажигая закат, обманно обещающий тепло.
Но все же сейчас главное — ничего не забыть… И вот уже завершены последние хлопоты: стерта с листьев зелень, прижжена трава, день скомкан и оборван ранними сумерками. Упакованы давным-давно и на самое дно чемодана упрятаны летний шепот кустов и дыхание густых крон яблонь, ворчливые скрипы старых берез, стрекотанье соек-сплетниц и неумолчный комариный дискант.
И букет ароматов покоится где-то там же — густой опиум жасмина, терпкий настой зелени, кружащий голову запах лилий и нежный флер пионов. Только последние астры — лохматые, озябшие, издалека похожие на оброненный кемто ситцевый лоскут, доцветая, просятся в тепло.
Хлопает калитка. Ушло, не прощаясь. Ну, давай… Щеколда клацает, падая в паз. У калитки машет лету вслед шиповник — сплошь в ягодах и… Быть не может, а на верхних-то ветках — россыпь цветов! Выходит, не все оно забрало, уходя. Кое-что оставило. А значит, точно вернется. И мы увидимся.
ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА
Ольга Кузьмина
Фото Тани Сатушевой